Под живым разноцветным сияньем,
Сшитым нитями сонных лучей,
Мой отец по колено в тумане
Ждал атаки средь белых ночей.

Мы играли в войну. Мы вставали с рассветом.
Кто командовал ротой. Кто вёл батальон.
А полковником – Генка. И должности этой,
нам казалось, вполне соответствовал он.

Тёплый дождь – июльская услада.
Облако. Порыв. Голубизна.
В глубине запущенного сада
Песенка щемящая слышна.

Стёрлись в памяти многие даты,
Только мне не забыть одной:
Возвращались с войны солдаты,
Возвращались отцы домой.

Мне опять готовиться в дорогу,
В те края, где выстрелы и снег.
Стало быть, воинственному богу
Нужен беспокойный человек.

Был бой.
И мы устали до потери
Всего, чем обладает человек.
Шутил полковник

День Победы, как он был от нас далёк,
Как в костре потухшем таял уголёк…
Были вёрсты, обгорелые, в пыли, –
Этот день мы приближали, как могли.

Певица по радио пела,
И голос летел далеко,
Сперва осторожно, несмело,
А дальше – как птица, легко.

Что-то в прошлое тянет…
Да что я, чудак?
Для чего ворошить
время самое страшное?

Войны дух керосиновый,
И пепла, и золы.
Везли твой воз, Россия,
Тяжёлый воз, тылы.

Распоротый зенит. Трассирующий росчерк.
Извилистые рвы в рогатках и ежах.
И мы лежим в снегу средь пригородных рощиц
На подступах к Москве, на ближних рубежах.

Я родился в деревне,
В крестьянском роду,
Под городом древним
В двадцать первом году.

За чем-то очередь толкалась,
Бурлила, как весной река,
Одна молодка всё старалась
Оттуда выжить старика...

Как в словах, бесконечно простых,
Отличить всё величие ваше?
…Встань на колени, мой стих,
Перед памятью павших!

Ни украшений нет, ни ёлки,
Лишь стрелки движутся вперёд.
Двадцатилетние девчонки
Встречают сорок третий год.