На войне всегда несладко –
На войне как на войне,
Но совсем бывает гадко,
Коль не спал ты ночи две.

Если мертвому сразу глаза не закроешь,
То потом уже их не закрыть никогда.
И с глазами открытыми так и зароешь,
В плащ-палатку пробитую труп закатав.

Мы о войне теперь читаем в книжках,
Но знаем – это было наяву.
Вчерашние девчонки и мальчишки
Одессу защищали и Москву...

Умирала бабушка Авдотья,
Подошёл черёд ей умирать.
Но душа, навек прощаясь с плотью,
Долго не хотела отлетать.

Он принёс с войны пол-лица,
Пол-лица превратилось в уголь.
Дом построил. Пристроил отца,
Не канючил, а было туго.

Мы стали бронзой, мы живые,
Вся боль земли вселилась в нас,
Глаза – что щели смотровые,
Нам не зажмурить строгих глаз.

Старая Русса. Достоевский.* Бои.
Там полегли земляки мои.
Где-то под Курском лежит брат.
Теперь не спросишь, кто виноват.

Бывает так – еще не бой,
Передний край еще спокоен,
А, срезан пулею слепой,
Упал на дно окопа воин.

Винтовка, скатка, пять гранат.
Гремит походный шаг.
За нами город Ленинград,
Наш дом и наш очаг!

А вы, мои друзья последнего призыва!
Чтоб вас оплакивать, мне жизнь сохранена.
Над вашей памятью не стыть плакучей ивой,
А крикнуть на весь мир все ваши имена!

Стою у черных руин Рейхстага,
и ветер уносит горечь и гарь,
и память кровавым полощется стягом
о том, как фашистскую били тварь.

Шагает, чуждой силой движим,
Как в дни тревоги фронтовой,
Майор в мундире тёмно-рыжем
Туда-сюда, как часовой.

Светло от ярких глаз ребят
Под сводами амбара:
Три класса перьями скрипят
На трёх скамейках старых.

Ты помнишь военную осень?
Стучали под нами колеса.
Густую зеленую озимь
Ударило первым морозом.

Долго пахнут порохом слова.
А у сосен тоже есть стволы.
Пни стоят, как чистые столы,
А на них медовая смола.