Сегодня мне не спится.
Уснуть мешают лица.
А сколько их! А сколько!
Наташа, Вова, Колька…

У конюшни Павлович похаживал,
Дровеньки за сеном он спроваживал.
Снегу-то ведь, снегу-то намешано!
По полям ни конному, ни пешему.

Живу…
Мне каждый день –
Награда,
Но сорок с лишним лет во мне...

В Крестцах машины нагрузив мукой,
К военным хлебопёкам мы попали,
И, тёплый хлеб ломая фронтовой,
Горячим чаем губы обжигали.

Как будем жить? Какие песни петь?
Кого забудем и кого полюбим?
На мир придётся заново смотреть,
Ведь мы теперь совсем другие люди.

Вижу: падает брат.
Поднимаюсь со связкой гранат.
Глазомер –
Тут не надо прицела.

Всяк непредвзятый да поймёт,
какою дорожу любовью
к своей деревне, что над Обью
в ладах со временем живёт.

Он в жизни не успел… Всё было так внезапно:
и взрывы чёрных бомб средь утренней росы,
и в мирной тишине вдруг полыхнувший запад,
и сборы на врага, как прежде на Руси.

Нам выдавали ордера
В военные года.
Была раздета детвора,
Стояли холода…

Что случилось, что со мной случилось?
Я в Германии – как это объяснить?
Я в Германии – прости, так получилось.
Я в Германии – и некого винить.

Лил дождь,
и лебеди летели,
чтоб ночь в полёте скоротать.

На праздники и на войны,
В дни радости и в сполох –
До неба вставали звоны
Над древней рекой волхвов.

Письмо сегодня принесли
От украинских пионеров:
«Мы за деревнею нашли
Солдатский памятник фанерный.

Осколки шлепаются в воду,
вокруг меня кипит вода,
а я иду по пояс, бродом,
разматываю провода.

Мело свинцом. Из этой вьюги
Не вышли многие, но жизнь
Живым протягивала руки,
Бодрила их: «Крепись! Держись!»
И мы держались, не пропали.