С каждым встречным в деревне знаком,
Подавая дрожащую руку,
Ходит он дурак дураком,
Знаменитый на всю округу.
Памяти бабки моей
Федосьи Фёдоровны
Говорила: «Ну что вы всё ходите
Мимо окон, проезжий чудак?»
А в простенке перечили ходики:
«Может – он? Может – твой? Может – так?»
А потом они так отмеря́ли,
Феодосья, свиданья твои,
Что и сами собой замирали
В ночи, полные бабьей любви.
Как же время жестоко бежало
Под размеренную тишину!
Ты готовила, шила, рожала,
Провожала его на войну.
В ожиданье грядущей печали
Заржавел голубой циферблат.
В сорок пятом всё лето стояли –
Это он не вернулся назад.
И казалось, истошному крику
Всю себя до конца отдала.
Но потом ты подправила гирьку,
Стрелки правильно подвела.
Поднимала себя и сына,
И на внуков хватило сил,
У которых теперь над камином
Электрические часы.
Нет тебя. Только крест над холмиком
На погосте, среди тополей.
Но не крест – я поставил бы ходики,
Словно памятник жизни твоей.