Нет имён у камней придорожных –
Драгоценным они не чета.
Но душа замирает тревожно
Там, где алая кровь пролита.

Мы у крыльца седлали хворостины.
Неслись, крутя над головой клинки,
И, словно бурки, хлопали по спинам
Холщовые порожние мешки.

К кому – теперь уже не помню –
Та похоронная пришла.
Но боль ударила как молния
По людям нашего села.

Осенней объятый тоской,
По пасмурным плитам бетона
Прошёл он в приёмный покой
Большого больничного дома.

Прикована ко мне чужая слава
И держит крепче якорной цепи.
Мой старший брат погиб под Балаклавой*,
Осколок мины сердцем зацепив.

…Да, мы не знали
Тех военных будней…
Но сколько,
сколько...

…Как он попал сюда?.. Как это было?..
Что это голову сдавило…
как будто камень лег на темя?..
И отчего соленый вкус во рту,

Взрыв. И наземь. навзничь. Руки врозь. И
Он привстал на колено, губы грызя.
И размазал по лицу не слёзы,
А вытекшие глаза.

Где-то рядом громыхали пушки,
За снарядом завывал снаряд.
Мы бежали в лес из деревушки,
Позабыв про кошку и котят.

От холода земля окаменела,
Теперь ее лопатой не возьмешь…
А бой гремит, и мины то и дело
Свистят, визжат… Укрытье где найдешь?

Он написал наугад – просто в Киров.
Верно, не мог, не хотел промолчать.
Траки не тракторов – бешеных «тигров»
Взрыли, ревя, областную печать.

Поспешают на запад вагоны,
Торопливо колёса стучат.
И девчата в защитных погонах
На сожжёные села глядят.

Жизнь торжествует в разномастном гуле,
Где вздохи вдов порою не слышны…
В большой эмалированной кастрюле
Замесит мама...

Почтальон проходит мимо
И стучит не в нашу дверь.
Почтальон проходит мимо,
Мы не ждем его теперь.

Июль в зеленой каске грозно шел,
Курился пылью и дымился шлях.
И целовали стяга красный шелк
В родных освобожденных городах.