Второй этаж…
Беззвучный крик:
«Держись!»
Я подымаюсь в стынущее небо,

Дымилась роща под горою,
И вместе с ней горел закат.
Нас оставалось только трое
Из восемнадцати ребят.

Рассказ моей мамы Жени Цвилинг,
когда-то узницы Печорского фашистского
лагеря смерти, потом фронтовички,
теперь – бруклинской пенсионерки

Выкраивая мне штанишки
Из старых дедовых штанин,
Смеётся мама: «У портнишки
Семь раз отмерь, отрежь – один».

Привал в пути у солнечной опушки,
Солдаты в крепкий сон погружены.
Затихли, захлебнулись где-то пушки,
Вокруг покой весенней тишины.

Ты с нами сегодня… Грохочет война.
Путь твой прост и суров.
Верный помощник, ты быть должна
Там, где раны и кровь.

Как во сне золотом –
День былой, не забытый,
Деревенский наш дом,
Погорельцам открытый.

А музыку я с детства полюбила,
тогда солдаты с фронта приходили,
победные весь день играли марши
на улице Победы Уралмаша.

Лишь губами одними,
бессвязно, всё снова и снова
Я хотел бы твердить,
как ты мне дорога…

На себе на отмель тащим
Март, зарю, реку, понтон,
До утра дожили, павшим –
Жить потом.

Тумана и печали пелена,
Ночные вздохи старого завода,
Который помнит те четыре года –
Почти без хлеба и почти без сна...

За Зееловым погас
Дымный день вдали…
На высоты пятый раз
В наступленье шли.

Я несколько дней по центру столицы
кружила…
И вот на вокзале опять.
Вижу усталые серые лица.

Поминальные красные розы
На бессчётных могилах солдат…
Их омыли не майские росы,
В этот день материнские слёзы

Вчера был бой, и завтра будет бой.
(Святая цель оправдывает средства.)
Пусть скомкан мир прозрачно-голубой,
Разбит покой, забыто детство.