ПЕРВЫЙ ФРОНТ
Собирать винтовочные гильзы
На полях непаханой земли
Я ходил в ботинках по ленд-лизу*,
И они отчаянно текли.
Брезжит свет. За стол усажен парень.
Хлеба нет. Зима. Сорок второй.
Кипяток в казанчике заварен
Вишенья пахучею корой.
Ничего не знающего к чаю,
Кроме сахарина одного,
Я во тьме почти не различаю
Тоненького мальчика того.
Язычок коптилочный мигает.
Мать, огонь оставив сыну, спит.
Чай допив, он Пушкина читает,
Не единым чаем жив и сыт.
Наше войско держится у Дона.
Книжек нет. Спалили. Лишь одна
Держится. О подвигах Гвидона
Я читаю сказку у окна.
На окне мешок распялен глухо.
Приоткрыть – и думать не моги.
С улицы – скрипучие – до слуха
Патрулей доносятся шаги.
Лирику читаю у оконца,
Прислоняясь к слабому лучу.
С Пушкиным: «Да здравствует!..» – о солнце
И о тьме: «Да скроется!..» – шепчу.
Стужею, удержанной за дверью,
Мой не нарушается уют.
С Пушкиным светло и свято верю
В то, во что поверить не дают.
Темень оккупации. Но света
Не отнимут. Ночь не столь темна,
Если в ней, хотя б из гильзы, где-то
Чистая лампада возжжена.