У женщины седой, немного строгой,
Медали с орденами в два ряда:
Она прошла военною дорогой
И наши, и чужие города.

Майский день. Небольшое село.
Всех привычно сближает беседа
И желанье отметить Победу
За торжественный стол собрало.

Я – в кольце острокрышего города.
В эту ночь, на чужой стороне.
Всё, что сердцу солдатскому дорого,
Как впервые, припомнилось мне.

Расскажу строкою незаёмной
о далёком времени, когда
белым днём, суровой ночью тёмной
шли на запад наши поезда.

Гляжу всё чаще в телеящик,
Когда войну передают.
Хочу увидеть нас, тогдашних,
Увидеть молодость свою.

Повезло нам сегодня с ночлегом –
Печка топится, лампа горит.
И подсолнух, засыпанный снегом,
Вдалеке на пригорке стоит.

Я не умер с друзьями своими, не умер…
Огибая воронки, канавы, бугры,
Все бегу я в атаку, а сердце как зуммер –
Двести знаков в минуту от адской жары.

Воин отважный, герой и храбрец,
Верный товарищ, бесстрашный боец –
Сын твой любимый, Абхазия,
Смелый Владимир Харазиа.

В полночь Невский проспект
стал безлюден, как снежное поле,
Заметают снега у заставы кирпич баррикад,
И гудит за окном настороженный, близкий до боли

Взрыв. И наземь. навзничь. Руки врозь. И
Он привстал на колено, губы грызя.
И размазал по лицу не слёзы,
А вытекшие глаза.

Детства не было. Было неявное
соглашенье с водой и травой,
что живёт существо своенравное
и мотает большой головой.

Я кручу наш берёзовый жёрнов,
Всю избу сотрясает – дамбыр*,
Шебуршат между чурками зёрна,
Только мало в тарелке крупы.

Как будто вчера громыхали бои.
На фронт уходили соседи мои.
На фронт уносили с собою они
Покинутых изб золотые огни.

У каждого из нас была
Своя семья, своя забота,
Своя привычная работа
И мир привычного тепла.

Ты песни украинские «спивал»,
Об Украине ты не забывал –
Ты ею жил… О ней напоминал
В груди прижившийся осколок.