Цокот копыт на дороге,
Дальних колёс перестук –
Звук довоенный, далёкий,
Доисторический звук.

Еще кого здесь выжечь хочет
Пороховая эта мгла?
Последний житель, черный кочет, –
Всё, что осталось от села.

Мы знали, что подходит время битвы,
Но все тянулись к мирному труду.
И потому так много нас убито
В том сорок первом горестном году.

В вышине караваны
Улетающих птиц.
Как доволен я вами,
Стаи звонких синиц!

Горит свечи огарочек,
Гремит недальний бой.
Налей, дружок, по чарочке,
По нашей, фронтовой.

Идут ветераны последней,
Последней войны мировой,
Оставив потомкам в наследье
И мир, и победный покой.

Когда отца на поле бранном
подмяла дымная броня,
я разминулся с младшим братом,
который мог быть у меня.

Судьбу я уже не кляну,
Не хнычу, не ною – что толку!
Отец завещал мне страну…
Страну завещал мне. И только.

Им мать не напевала колыбельной,
Им не досталось сказок от дедов,
Их сон тревожил рокот скорострельный,
И танков лязг, и причитанья вдов.

Сапоги надраены до лоска,
Брызжет с пряжки солнце горячо,
Светится застенчивой полоской
Снежной белизны воротничок.

Взгляд незряч и тяжёл, как свинец,
В кровяной паутине похмелья.
– Чтоб ты умер! – прокаркал отец
И повис над моей колыбелью.

Не пожалею жизни, ибо знаю:
Жизнь схожа с водопадом… Грянет бой –
Паду, быть может, землю обнимая,
Но гордо встречусь с трудною судьбой.

Четыре года гуси плакали,
Узрев однажды с вышины
Дома, пылавшие, как факелы,
Дымы багровые войны.

Пути-дороги снегом замело,
По жерла снег засыпал батарею.
Выходишь ли ты за свое село
И думаешь ли над судьбой моею?

Город над вольной Невой,
Город нашей славы трудовой,
Слушай, Ленинград, я тебе спою
Задушевную песню мою.