Я спросил отца:
«Сколько, мол, убил?»
Он сказал в сердцах,
Будто гвоздь забил...
Ноябрьский день, деревни голосят,
Собаки скалятся весёлыми клыками.
По всем дворам кололи поросят
Немецкими трофейными штыками.
Оплавился молоденький снежок
От жёлтого щетинистого тела.
Паяльный жар, обугленный кружок –
И вот идёт оно, мужское дело.
Привязан пёс, он терпеливо ждёт.
Запахло кровью тяжело и сладко.
Над требухою сатанеет кот,
Вдруг обнажив тигриную повадку.
Мы мыли руки, предвкушая пир,
И улыбались, глядя, как у печи
Наш дед, макая хлеб в янтарный жир,
Жевал беззубым ртом свиную печень.
А вот и стол. Из своего угла
На нас смотрел с жестянки Бог распятый.
А нам, бессмертным, водка глотки жгла,
А где-то там кончался век двадцатый.