РАНЕНИЕ
Раздался треск, как будто раскололи
Стальной орех, – посыпалась лузга.
И – в первый миг – ни страха и ни боли,
Лишь подломилась в голени нога.
Первый день моей войны –
В сорок первом, под Смоленском,
В артдивизионе Н-ском,
Вижу не со стороны.
Луг, расчерченный стволами
Пушек, бьющих в небосклон
Так, что словно он гвоздями
К горизонту пригвожден.
Ну, а враг палит по мне.
Небо кажется с овчинку,
Жизнь солдатская – с лучинку
В том грохочущем огне.
Взрывом черные ряды
Поднимают землю дыбом.
Дышит ртом, подобно рыбам,
Выброшенным из воды.
Но, как за день до войны –
Не поздней ничуть, не ране, –
Солнце, словно на экране,
Всходит с правой стороны.
Не взошло еще, а всходит
Над землей. Взойдет сейчас.
А уж силы на исходе,
На счету боезапас.
Но на смертном рубеже
Всё ж стоим мы неклонливо,
Хоть и нет уже комдива,
Комиссара нет уже.
Принимаю смерть в бою.
Но и гибель принимаю,
Одного не понимаю
Я у смерти на краю:
Почему весь день, до края,
Посреди родной страны
Солнце, на землю взирая,
Смотрит с правой стороны?
Или сотни душ и тел,
На огне распятых этом, –
Дело часа? И с рассвета
Час всего лишь пролетел?..
А уж небо – всё в огне,
Над землею – дыма полог…
Если так, то как он долог,
Час единый на войне!