Демаркационная линия – там, где Брест и Бельск,
Еще продолжала границей быть мирной.
Разведен на железной дороге рельс.
Но на Брест и Бельск смотрит ствол мортирный.

Не по рассказам вас я знаю,
Как житель города иной, –
Брусника, ягода лесная,
И запах сосен смоляной.

В центре России оно – в Подмосковье.
Прижалось к горе, как родинка к лицу.
Памятью каждый из нас прикован
К этому маленькому сельцу.

Беспокойная синяя Луга,
Повидавшая виды река,
Ты петляешь то полем, то лугом
По земле Новгородской века.

О том, как приходилось убивать,
рассказывать
отцы нам
не любили…

Прожекторов косые лезвия
Ночное небо полосуют снова.
Шипя, взвилась ракета, как змея,
Из сумрака настороженно-злого.

Острый ветер морской озорует в палатах,
Шторы синие рвет. Тишина. Белизна.
И «ходячие» бродят по саду в халатах,
И халаты сидят на окопных ребятах

Броня в броню, рвануло в небо пламя!
И дрогнула былинная земля!..
Горели танки жаркими кострами,
И были дымом застланы поля.

Там, в Берлине, когда уезжал,
Подарила товарищу рота
С тёмной надписью светлый кинжал.
«С нами бог!» – перевёл ему кто-то.

И тридцать лет после этой гибели
Я работаю, спорю. Люблю. Живу.
И ныне, губами шепча бесплотными,
Глядит на меня мой убитый двойник

Где друг с дружкой кружатся невесты –
Тех, кого война с собой взяла.

Меня война коснулась краем,
На крылья вскинула свои…
Я помню: в роще за Дунаем
Кричали ночью соловьи!

Закат чадил. Атака захлебнулась.
Пехота под неистовым огнём
В сырой суглинок нехотя уткнулась,
Попятилась, прижатая свинцом.

Прошли неласковые годы.
И спину разогнула мать.
Отец вернулся из похода,
Вернулся зверя промышлять.

Ничто неизменным не может быть.
Один за другим торопятся дни;
Придут и уйдут – нельзя возвратить,
Но в жизни твоей как вехи они.