Здесь рифмуются пожарища
Ничему не вопреки…
Старшие мои товарищи –
Все фронтовики.

Зелены берега Дуная,
Холодна в берегах вода.
Гладь открытую подминая,
По Дунаю плывут суда.

Мне военный припомнился лагерь –
Над палатками ветра полёт,
Солнце белкой мелькает на флаге,
Взвод походную песню ведёт.

Где мои ровесники? Их нет.
Редко-редко одногодка встретишь.
Поколенье не родившихся на свет,
Чёрная дыра на белом свете.

Фугаски свистели ночами,
И взрывов пылали костры.
Гремели бои за плечами
Мальчишек военной поры.

Мы с ним прибавили по году –
И получилось без проблем…
И сразу в бой, в огонь и воду…
И сразу окруженье, плен.

Поезд идет на запад.
Поезд идет к Москве.
Елей пушистые лапы
Тают в ночной синеве.

Когда смотрю с большого отдаленья
На юность, опаленную войной,
Не фронт, не полк, а наше отделенье
Привычно вырастает за спиной.

Бывает, увидишь порой
Совсем неприметный холмик
С печальной и тусклой звездой,
А рядом – рассветный шиповник...

Мир затемнив от края до края,
В нашу отчизну ворвался враг.
Там, где прошел он, землю терзая, –
Трупы, могилы, пепел и прах.

Мой конь ещё в лугах гулял.
Тень к чёрным корневищам жалась,
И первый луч себя ещё в росе не изломал.
Мгла розовая дрогнула и с голубой смешалась.

Сроднили нас друг с другом беды,
И жалко было мне до слёз
Друзей, которым в День Победы
Никто пилотки не привёз.

Упрекаешь горько: «Всё легко вам,
Ни войны не знали, ни потерь,
Сами выросли на всём готовом –
И чему научите детей?»

Вокруг бои, вокруг сраженья.
В дыму пожарищ меркнет рань…
Седьмые сутки в окруженье –
Болота, топь и глухомань.

Выдавали правду по мельчайшей дозе,
Нам внушали долго: «Истина – в вине…»
Мы искали выход в деревенской прозе
И в стихах о страшной мировой войне.