Приземист и не худо сложен,
Дед крепок был ещё вполне.
Какой же сон присниться должен
Ему, что умер он во сне?

Славный сорок пятый
Ярче всяких книг
В памяти солдата
Нынче вновь возник…

Ну как мне внуку объяснить,
Когда он слишком мал,
Зачем ходил я немцев бить
И зренье потерял?

С детских лет фотографию помню одну
и уже никогда не забуду.
Мать – дипломница пединститута,
а отец – лейтенант,
пол-Европы прошедший в войну.

Наша молодость – бой,
Наша память – война.
Мы в такие с тобой
Рождены времена.

Отрядный вожатый привёл пионерский отряд
туда, где солдаты по-братски в могиле лежат.
Ну что ж, посмотрите: тяжёл зеленеющий вал,
солдат не в обиде на этот последний привал.

Пришла к заутрене в церквушку,
Поклоны била до земли:
«Храни, Господь, безвинных души!
Мои печали утоли.

Когда умолкнут навсегда
Орудий грозные раскаты,
Я приведу тебя сюда,
В свои подземные палаты.

По земле Украины, по снежной России
Пролегли фронтовые дороги отца,
Где в воронке глубокой остался Василий,
Тот, о ком вспоминает отец без конца.

Девушка- регулировщица
У бетонного шоссе,
Как березонька из рощицы
В молодой своей красе.

Я на фронте, где стреляют, не был,
Но и малолетним пацаном
Я запомнил, как упало небо:
Брат с отцом оставили свой дом.

Как прошлый год, как десять лет назад,
Разбрасывает листья Летний сад,
И кружатся они, и бьются оземь.
И как свидетель смотрит Ленинград...

На погонах по лычке,
Из-под шапки – бинты.
В двадцать лет – фронтовичка.
В двадцать – с пулей на «ты».

Упал солдат. Он не дошёл до цели,
Но, раненный, он всё ж пополз туда,
Где взрывом перебило провода,
Где в снег от боли две сосны осели.

Ночи в августе!.. Звезды слетали на землю порой.
Над рекою бессонною наша столица дремала.
Называл я тебя утешающей душу сестрой,
Ты в ответ меня братом, лицо приподняв, называла.