Мы не были на той войне.
послевоенные мальчишки,
о ней мы знаем понаслышке,
не к нам она пришла во сне.

Что ж, товарищи девчата,
Воевать так воевать!
Нам от друга и от брата
Не годится отставать.

Смеется девчонка семнадцати лет.
Смеется в землянке, приникшей к земле.
Видать, ее шуткой какой-то поддели –
Смеется девчонка в потертой шинели.

У нас зима. Колючие метели
Нещадно жгут солдатское лицо,
Но я пишу, прикрыв листок шинелью,
Склонясь на пень, вам это письмецо.

Я хочу забыть вас, полковчане,
Но на это не хватает сил,
Потому что мешковатый парень
Сердцем амбразуру заслонил.

Да, счастье было так возможно,
Была свобода так близка.
Но снова в сумраке острожном
Ствол автомата у виска.

Два шага от стены к окну,
Немного больше в длину –
Ставшая привычной уже
Комнатка на втором этаже.

Туман. А нам идти в атаку.
Противна водка, шутка не остра.
Бездомную озябшую собаку
Мы кормим у потухшего костра.

Он не писал с передовой,
она – совсем подросток –
звалась соломенной вдовой;
сперва – соломенной вдовой

Никто не забыл в батальоне
Стремительный марш на Хобей…
Китаец застыл в поклоне
У нищенской фанзы своей.

Ночь. В округе звенит тишина.
Под луной белоснежное поле.
Звёзд мерцанье. Стоишь у окна.
Мама, я задыхаюсь от боли.

Что мы пережили, расскажет историк,
Был сон наш тревожен, и хлеб наш был горек.
Да что там! Сравненья вовек не найти,
Чтоб путь описать, что пришлось нам пройти!

В клубе кинолента про войну.
Взрослый фильм. Недетские билеты.
Жалко, не хватает пацану
малости – двугривенной монеты.

Отец в больнице. Это всё война –
Подстерегла и руку иссушила,
И отняла его былую силу,
Которая ему ещё нужна.

Дом немецким снарядом
Разворочен, разбит,
А черемуха рядом
Невредима стоит.