Поэты фронтового поколения,
Спасавшие страну от покорения,
Писавшие не строки мимолётные,
А огненные строчки пулемётные...
(из поэмы «Баян»)
Мне про отца, я помню, часто,
Шутя, рассказывала мать,
Как безуспешно обучался
Он на гармонике играть.
Мы беднотой в деревне слыли:
Ни кур в сарае, ни свиней,
И все, чем мы богаты были, –
Отца солдатская шинель.
Была она не запылённой –
Ворсинка каждая видна.
Была она такой суконной,
Какого нет сейчас сукна.
Мать на неё и не дышала
(Сейчас смешно и говорить):
Отцу шинельку разрешала
Она по праздникам носить.
И вот однажды с другом Костей,
Хитро́ отделавшись от дел,
Отец пошёл к кому-то в гости,
Шинель заветную надев.
Он из гостей вернулся рано –
Но был уж вечер на селе,
Нельзя сказать, что был он пьяным,
Но всё-таки навеселе.
Мать у ворот его встречала,
Позёмка улицу мела.
С трудом отца она узнала,
А как узнала – обмерла.
Он шёл белеющей дорожкой,
Шёл без шинели, в пиджаке,
И за ремень держал гармошку,
Стуча басами по ноге.
И чтоб смелей казаться, громко
Тогда он матери сказал:
– Хоть расстреляй меня, на хромку
Шинель, как видишь, променял.
Мать опечалилась сначала,
Но хоть ругай, хоть не ругай,
Она в конце концов сказала:
– Ну ладно, шут с тобой, играй!
В соседний хутор потихоньку
В неделю раз отец мой шёл,
За четверть* с гаком самогонки
Он там учителя нашёл.
Когда ж бутыль уже до днища
За труд учитель осушил,
Сказал отцу: «Тебе, дружище,
Медведь на ухо наступил».
Отцу б расстроиться, но батя
И тут по-своему решил:
Свою гармонь он продал брату
И шубу матери пошил.
Но мать опять в пальтишке сером
Его встречала у крыльца,
И музыкальная карьера
На том закончилась отца…
Печатается по журналу «Родная Ладога» и антологии военной поэзии «Ты припомни, Россия, как всё это было!..» (М., 2014).
* Три литра (раньше это была узкогорлая стеклянная бутылка).