Дивизии вступали в Сталинград.
Глубоким снегом город был завален.
Пустыней веяло от каменных громад,
От пепелищ и каменных развалин.
Заря была похожа на стрелу –
Она пробила тучи над буграми.
Взметали взрывы щебень и золу,
И эхо отвечало им громами.
Вперед, гвардейцы! Здравствуй, Сталинград!
И волжский ветер обжигает губы.
Бои на Тракторном, у «Баррикад»,
Как частокол, над пустырями трубы.
Висят ракет белесые шары,
Пронзает воздух частый дождь свинцовый,
Огонь «катюш» с высокой Дар-горы,
На Волге лед искрится, весь пунцовый.
Гудят ветра, камней взметая прах,
И в небесах – огней зенитных звезды.
Гвардейцы катят пушки на руках,
В развалинах штурмуют вражьи гнезда.
Я в блиндаже. Здесь был фашистский штаб.
Разлитый шнапс – недавний след попойки.
Фельдфебель мертвый, как зеленый краб,
Застыл с гранатой у железной койки.
За площадь бой. Вблизи – костяк ДК.
Какие-то разбитые фигуры
И черные от копоти бока
Гранитных львов. Машины. Пушки. Фуры…
Уходит в норы, отступает враг
На рубежи последнего оплота.
И вот уже в кольце универмаг –
Готовит штурм советская пехота…
И наступила тишина. В дыму,
Бросая в снег скорее автоматы,
Выходят из руин по одному
И группами фашистские солдаты.
Заученно кричат они: «Капут!»
И кверху руки поднимают разом,
И длинной вереницею бредут,
Проходят мимо неуклюжим шагом.
А ветер улюлюкает, свистит
И шелестит лохмотьями мундиров,
И с ветром вверх тормашками летит
Бредовый миф о покоренье мира…
Кончалась ночь… Пора уже, пора!
Куранты бьют сквозь мрак и холод лютый.
Мы у костра под громкое «ура!»
Рассвет встречаем фронтовым салютом.