Он написал наугад – просто в Киров.
Верно, не мог, не хотел промолчать.
Траки не тракторов – бешеных «тигров»
Взрыли, ревя, областную печать.

Из глубины расейской,
Из отдалённых сфер
Возник тот, с виду сельский –
Три «Славы»! – кавалер.

Я смотрю на тебя, моя мама,
С фотокарточки в нашем дому,
Что не раз ты со стенки снимала,
Прижимая к лицу своему…

Молчаливые птицы летят
Над могилами павших солдат.
Вся изрыта, в воронках земля.
Тихо, тихо шумят тополя…

Хмельные вагоны на рельсах шатались.
И Курск, и Орел позади уж остались…
И вечер окрашен был ультрамарином,
Когда я увидел в окне Украину.

Тень от белых кустов
на сугробы упала наброском.
Леденила дыханье,
и в сквере пустом – ни души.

А мы сидели за столом,
Ребята молодые.
Магнитофон нам пел о том,
Что годы – золотые…

А тогда, на начальном этапе,
Рисовала я солнце на папе,
А вернее, на снимке его.
Я не знала о нём ничего.

Ракеты молча роты жгут,
Вдруг чей-то голос неизвестный
Не дотерпел пяти минут
И затянул так поздно песню…

Информация из СМИ
На вопрос мальчишки, совсем простой,
Непростой ответ у фронтовика:
«Почему рукав пиджака пустой?»...

Скошены последние гектары,
Не найдёшь в полях ни колоска.
Перебором тихих струн гитары
Осень приплыла издалека.

Поезда на Выборг** мчатся, –
Я смотрю им долго вслед.
Мне никак не распрощаться
С горьким дымом прошлых лет.

Как подули железные ветры Берлина,
Как вскипели над Русью военные грозы!
Провожала московская женщина сына…
Материнские слезы, материнские слезы!..

Смех и ласку знали мы,
Только помнится поныне:
Паровозные дымы
Стлались рвано по равнине.

Всё тяжёлое – позади.
Всё весёлое – впереди.
Никому ничего не должны,
Улыбаемся, пацаны!