Как библейские звезды исхода,
Надо мною прибита всегда
Сорок первого вечного года
Несгорающая звезда.

В дни беспримерной битвы под Москвой
В цехах заводов и на поле боя
Свершила Тула ратный подвиг свой.
Бессмертна слава города-героя.

Опустело полюшко – ни травы, ни колоса,
Дождик над землянкою. Каплет с потолка.
Собрались товарищи и поют вполголоса,
Собрались товарищи возле котелка.

Пусть враг коварен – это не беда.
Преград не знает русская пехота.
Блестят штыки, грохочут поезда,
К победе рвутся вымпелы Балтфлота.

Падают осенние дожди.
Листья на деревьях пожелтели.
Узкая дорога впереди
Вьется сквозь гранитные тоннели.

Во встречном бою, в безнадежном бою
Полк ночью испил свою чашу до дна.
И некому пить… И я нынче не пью.
Кому же он спирту привез, старшина?

Эх, собрать бы всех вас вместе
На счастливейшей земле,
В Ленинграде, или в Бресте,
Иль у нас – в Йошкар-Оле!

Есть курганы – повыше заснеженных пиков:
Есть Малахов курган, есть Мамаев курган…
Их пытали враги, рваной сталью истыкав,
Но стояли они, багровея от ран.

Мама! Осень в дыму. Поскорее коня!
Вытри слезы – война повсюду.
Ветер шапку снял, он зовет меня
Вдаль, навстречу стальному гуду.

Всё наземь, в снег: и ружья, и знамена.
Лишь только руки – к небу. От земли.
Я видел – за колонною колонна,–
Я видел, как тогда они брели.

Венчал салют победную весну.
А победителей ждала анкета.
И с горечью писал я: «Был в плену…»
Не мог, не смел я умолчать про это.

У Рейхстага мне седой полковник
Ту медаль победную вручил,
И навеки я, друзья, запомнил,
Что комдив в Берлине говорил.

Живые славят походы в веках…
И мерзлый хлеб, и товарный вагон –
Романтикой будет все, а пока
Шестые сутки идет эшелон.

Подул холодный ветер непогоды,
И вновь, мой друг, осенний слыша дых,
Давай мы, как в студенческие годы,
Перчаток пару купим на двоих.

Среди родных, среди друзей,
Без горя и забот,
В далекой юности своей
Встречал я Новый год.