О милые мамы! Простите сынов
За то, что в походах былинных
Мы вас вспоминали у дымных костров
Пореже, чем жен и любимых.

Достал он щербатую линзу
И луч обратил в карандаш:
Фанеры квадрат задымился,
И выжегся – вот он – пейзаж.

Пройдя сквозь огонь грозовых канонад,
Сквозь беды, тревоги и боли,
Разъезд Дубосеково, словно солдат,
Глядит на зеленое поле.

Дорога –
словно
трап на пароход –
шла на небо,

Я родине моей не изменял.
Безрадостной полынью переполнясь,
Я убивался с ней в глухую полночь,
Но родине во тьме не изменял.

Мужчины мучили детей.
Умно. Намеренно. Умело.
Творили будничное дело,
Трудились – мучили детей.

Был отпуск отцовский короток,
И вот он явился домой
В «бэу» от петлиц до обмоток,
Что сделаешь – нестроевой.

О, Весна!
Это, верно, ты.
Это ты, моя дорогая.
Будем жить себе, песни слагая,
и друг другу дарить цветы.

Под небом жарким, как огонь,
Лежала степь, сухая, словно
В морщинах старая ладонь.
От зноя марево сгустилось

О берёзке много песен спето,
Не пройду и сам я стороной.
Солнечным дыханием согрета,
Вот она стоит передо мной.

Что несёт война, я знаю!
Потому-то в эту ночь
я природу заклинаю –
людям всей земли
помочь.

Много верст на нем уже покрыто –
На зеленом быстром «шевроле».
Ночевать мы будем за Тильзитом*,
На немецкой, на чужой земле.

Посеяв смерть, нужду и беды,
Четвертый год идет война.
И окончательной победы
От фронта требует страна.

Свет и мрак в переплетенье.
Радость с горечью – узлом.
Умирает поколенье –
то, где девушка с веслом,

Доныне в памяти тот год –
Военной гари стойкий запах, –
Когда в неволю, словно скот,
Враги везли детей на запад.