Неужто жил я в сорок первом?...
Неужто жил я в сорок первом?
Неужто выжил на войне?
Она и ныне бьёт по нервам
И отзывается во мне.
Цейхгáуз* – в чёрной копоти.
И рельсы, и пески.
В далёком гуле-топоте –
Тревожные свистки.
Дерутся ветры зимние,
Несут прогорклый дым.
Заледенелый, в инее
Стал человек седым.
Раздумьем брови сдвинуты.
Проходят поезда...
Всё брошено, покинуто.
Неужто навсегда?..
Опять сирена адская
Взвывает, мозг сверля.
В трезвоне Сталинградская
Буранная земля,
Раздавленная танками, –
И нивы, и жнивьё, –
И зло меж полустанками
Снаряды рвут её.
Когда война-разлучница
Низвергнула в хаос,
Зачем тужить и мучиться?
Уж лучше под откос!
Одна лишь мысль упорная.
И вдруг – как выстрел: «Стой!..»
Летит громада чёрная
Над насыпью пустой...
– Браток, товарищ миленький!
Да что же ты, браток!
Пойдём-ка у развилинки
Поговорим чуток.
Поплачь, и горе спрячется.
Поверь же мне, поверь… –
И человеку плачется
От всех его потерь.
Он плачет, стужей меченный,
Шагая в полутьму.
Он плачет вместе с женщиной,
Неведомой ему.
А жизнь полна суровости.
А жизнь кричит: «Беда!»
На сумасшедшей скорости
Несутся поезда,
Набитые солдатами
Всех возрастов и сил.
И вихрем – как гранатами –
Взрывается настил.
* Цейхгáуз – военная кладовая для оружия или амуниции.