Мы помним день с такою датой,
Не пасмурный, не на ветру,
Когда народ вдруг стал солдатом,
Проснувшись рано поутру.

Пустырь, людьми и Богом брошенный,
В развилке двух сибирских рек*,
Никем не паханный, не кошенный,
Бесплодно доживает век.

Говорят, что чувства огрубели.
Где теперь ты, благородства пыл?
За любовь стрелялись на дуэли,
И багрово-дымный вздох метели

Земля – не только шепот ночи,
Стволы берез, шагнувших вдаль,
Где запах трав гортань щекочет.
Она – любовь моя, печаль.

Отец, прости меня, за то прости,
Что слишком долго шёл к твоей могиле.
Я встретил тыщи холмиков в пути
Без всяких фотографий и фамилий.

Война Чукотку обошла.
Солдаты Север заслонили.
Но похоронки в женщин били,
И стала мать как снег бела.

Ещё порой ей снились по ночам
Пороховое огненное небо
И тусклая над книгою свеча,
Невкусный, горьковатый
ломтик хлеба…

День Победы. Непогода.
Мокнет первая листва.
Закручинилась природа
Накануне торжества.

Пришли ко мне вчера однополчане,
Подружки с сединою на висках.
Мы обнялись, всплакнули, помолчали
И стали говорить о пустяках.

От довоенных яблонь пни
Дичками проросли над травами.
Колючей буйною оравою
Царили надо мной они.

И в этот раз меня не встретил
И слов свиданья не слезил.
Весенний вяз коснулся веткой
И обозначил мой визит.

Я не учился ползать и стрелять.
Земля воззвала – и оставил парту.
В военкомате старенькая мать
То на меня смотрела, то на карту.

Луна военных лет
Висела дополнительной
Ракетой осветительной,
Струя мертвящий свет.

Беседую с жиличкой-ленинградкой
О пищевом довольствии фронтов,
А мать, вздыхая, крестится украдкой:
– Как много наши сдали городов!

Фронтовиков сверкают ордена,
всплеск радости сквозь боль воспоминаний.
Я понимаю в этот день, страна,
как высока цена твоих страданий.