Не забывайте о печали,
О речке узенькой Сырец*,
О том, что помнилось в начале
И позабылось под конец.

Когда опять гремит салют,
Когда звенят медали,
И режут хлеб, и водку пьют
За то, как воевали;

В домотканой выцветшей черкеске,
Улыбаясь ясно и сурово,
Он сидит на ветерке нерезком,
Смуглый от дымка порохового.

Августовской порой у пруда
Посредине лесной деревушки
На лужайке учитель труда
Вырыл печку и варит чернушки.

Стою… А пепелище стынет.
Пилотку снял я с головы.
Село в железной паутине,
А в синем небе – журавли.

Вот солдаты идут
По степи опаленной,
Тихо песню поют
Про березки да клены

Ни пехотинец, ни танкист в броне –
Никто не застрахован на войне!
Глупец сказал: «Боится пуля смелого...»
А был ли он когда-нибудь в огне?!

В бою, в горниле битвы грозной
Вам пишут воины ответ.
И всем спасибо шлют за отзыв,
За каждый ласковый привет.

Комок подкатывает к горлу.
В глухом тылу я помню цех.
Я уставал, ломались свёрла,
И не давался мне успех.

Она и у полярников хранится,
и у послов – от Родины вдали.
…Шли беженцы.
И многие землицу – кто в узелке, кто в ладанке – несли.

Подожди, не спеши, задержись хоть немножко,
Юность в шапке-ушанке и кирзовых сапогах.
Сколько раз, моя юность, тебя убивали!
Сколько раз, моя юность, тебя воспевали!

Я разучился плакать на войне,
Когда терял под пулями друзей.
Их голоса звучат еще во мне.
И что ни год, все горше, все слышней.

Когда проглянет изглубока
Луны бессмысленное око
И выйдут звёздные стада –
Вновь эта ночь глухонемая...

Не смотрит Валя фильмов про войну,
Ни местных и ни тех, что на страну.
Не смотрит, хоть прошло немало лет…
Работа, стирка, завтрак и обед...

Солома «в три наката»
легла поверх земли.
Прижались к ней солдаты,
шинели подстелив