Трещал мороз, помолвленный с бедой,
Людской бедой, такой, что нету горше!
И к маю не осталось ни одной
Берёзы в заповедной Бабьей роще.
Была избушка на курьих ножках,
Осталась просто – о двух окошках.
А где же ножки, коль были, где?
Вначале прятались в лебеде.
Ну а когда лебеду мы съели,
То ножки тоже прибрать сумели:
Не их ли бабка к крапивным щам
В кастрюлю бросила – нам, внучам?
Да и навар от них с пользой лёг,
Коль сквозь войну прорасти я смог!