Минута молчания… День торжества и печали…
Листва молодая над чёрным безмолвием плит.
В спокойное небо, высокие светлые дали,
Как штык пехотинца, вонзён обелиска гранит.

Сошлась домов огромных группа
Здесь как на митинге. И вот
Трубою вытянутый рупор
Широко разевает рот.

Мы не заснули ни на миг
Той ночью бесконечно длинной.
К себе наш сон переманив,
Набрякли звезды над чужбиной.

Ни шороха, ни звука, ни прибоя.
Дремотная висит над морем тишь.
Отяжелев от синевы и зноя,
Усталый ветер спрятался в камыш.

Говорят, что чувства огрубели.
Где теперь ты, благородства пыл?
За любовь стрелялись на дуэли,
И багрово-дымный вздох метели

Уж не ливень, а проливень это –
Как пошел да как хлынет стеной!
Может, смоет он с белого света,
Что наслежено лютой войной.

…Летели «юнкерсы» на город наш,
Готовы всё испепелить на свете…
Тогда попала бомба в Эрмитаж,
В скульптурный зал с творением Россетти.

В Саратове
Меня не долечили,
Осколок
Из ноги не извлекли

Осиротели вдруг покосы,
ушли в разгаре дня косцы,
ушли, воткнув в покосы косы,
не докосив свои концы.

Гудит под ногами
Чужая земля.
Шумят под ветрами
Чужие поля.

Помню детство: река широка,
Мать приносит шугу ледяную,
Мы уже не семья рыбака,
Мы крестьяне в годину иную.

Жизнь – по минутам, по слагаемым.
За болью боль, за часом час.
Сегодня утром за шлагбаумом
В снегу лежал один из нас.

Земля женихов принимала.
Их клали в траншею рядами.
Но женщины слёз не роняли,
А только глядели, глядели…

Милый, родной, если бой угас,
Если металл остыл,
В дальней стране в предвечерний час
Что вспоминаешь ты

Неистребимо, звонко, дерзко,
Оно всегда живёт во мне –
Моё асфальтовое детство
На Петроградской стороне.