Наши мамки, наши няньки,
Нас на санки посадив,
Тащат, тащат в гору санки,
Как состав – локомотив.

Пора трагических вещей,
народной боли
миновала…
Мы у детей не ищем вшей

Торжественные, как приветствие,
В квартире смотрят со стены
Для многих вовсе не известные
Её погибшие сыны...

Возносится песня,
как птица,
Звенит
надо мной

Живуча память о войне.
Нет-нет, да в душу постучится,
Желая в строчку воплотиться,
А строчка, словно шнур, дымится…

С неразлучным своим автоматом
Не в одной побывал я стране,
Но везде и повсюду, ребята,
Я скучал по родной стороне.

Свежий холмик перед низким домом.
Ветви на могиле.
Командира вместе с военкомом
Утром хоронили.

Моряком ли был, солдатом ли,
Брал Констанцу или Ржев?
Те, кто прах его оплакали,
Верно, умерли уже.

Тридцать лет мы пишем мартиролог.
И в тяжёлом, как война, дыму
К нам приходят воины, которых
Не дождались в праздничном дому.

Солдатской дружбе нет преград,
Ей не страшны огонь и рвы.
Я помню дружбу трех ребят
Из Минска, Риги и Москвы.

Можайск, Калинин, Малоярославец…
Какие это русские места.
Еще был молод Петербург-красавец,
Еще Нева была полупуста

Судьба – души нелёгкий опыт…
Среди отеческой земли
сначала заросли окопы,
а мы – потом уже росли.

Он в шахматы играл со мной
и был мне всех родней и ближе.
Мы так любили с ним зимой
бродить в Сокольниках на лыжах…

Перед холмами гремит без отбоя
Канонада под небом седым.
Ничего мы не видим с тобою –
Так неистовы пламя и дым.

Как в словах, бесконечно простых,
Отличить всё величие ваше?
…Встань на колени, мой стих,
Перед памятью павших!