Восходят рассветы, сгорают закаты,
Не знает, не ищет земля тишины.
В трудах и тревогах седеют солдаты –
Герои давно отгремевшей войны.

К нам с фронта поступали похоронки –
Не многих это горе обошло.
И женский голос – плачущий и тонкий –
В молчании внимало всё село.

Лес
В душу лез.
Он пах хвоёю,
Гудел, раскачивался, чах

Когда вчера умолк последний бой
И стал холодным жаркий ствол винтовки,
И крик атак улегся над землей,
И гром артиллерийской подготовки

Я хочу, чтобы встретились совесть и память
И была тишина на планете такая,
Чтоб услышали люди, как вечное пламя
Имена безымянных читает, вздыхая.

За чем-то очередь толкалась,
Бурлила, как весной река,
Одна молодка всё старалась
Оттуда выжить старика...

Я сегодня расскажу вам про дорогу в Тчев,
Как на пыльном перекрестке битых три часа
Я стоял ошеломленный, вовсе проглядев
Всё видавшие на свете синие глаза.

В пожарище, в мой сорок третий год
Войдёте, ноги вытерев у входа,
И пояснения экскурсовода
Благоговейно впишете в блокнот…

Утихло всё, и бой как не был.
Здесь редкой гостьей тишина.
И снова смотрят мирно с неба
В траншею звезды и луна.

Снова много на лицах веснушек,
Март – и всюду бушует весна,
А стволы пулеметов и пушек
Раскалились почти докрасна.

Невский, Невский… Кони Клодта…
Знаменитый город мой.
Я сейчас бы шла с работы,
Возвращалась бы домой.

Ищу могилу своего отца.
Читаю имена на обелисках
подолгу от начала до конца –
и не встречаю ни в одном из списков.

Это память опять, от зари до зари,
Беспокойно листает страницы,
И мне снятся всю ночь на снегу снегири,
В белом инее красные птицы.

Толпились во дворе военкомата
Внезапно повзрослевшие ребята.
Не только сыновья – уже сыны.
Шёл самый первый день большой войны.

Война мне виделась Горгоной
со змеями казахских кос.
Над нею возвышались горы,
под нею унижался город