Я вижу залы – залы ожиданья.
И вечером, и предрассветной ранью –
Под вечно голубым плафонным небом.
Здесь время неподатливо, что камень.

Лежит матрос на дне песчаном,
Во тьме зелено-голубой.
Над разъяренным океаном
Отгромыхал короткий бой

Враг наступал, и в блиндаже
Полным-полно убитых наших.
Еще держались, а уже
Он видел «без вести пропавших».

Вспоминаю: в мае было это.
Накануне праздника страны
Пригласили в госпиталь поэтов
К ветеранам памятной войны.

На грозную битву вставайте,
Защитники Русской земли!
Прощайте, прощайте, прощайте, прощайте!
Пожары пылают вдали…

Рассказать я хочу вам, люди,
О легенде невской земли,
Как под гул блокадных орудий
Мы грядущее сберегли.

Хочу в былое пристальней вглядеться,
Но вспоминаю многое с трудом.
В конце войны и на исходе детства
Меня судьба забросила в детдом.

Часы в руке у генерала.
Ждут у орудий номера.
За стрелками следя устало,
Он тихо говорит: «Пора».

Иначе жили до войны, совсем иначе.
Листаю бабушкин альбом и плачу, плачу.
Не оттого, не оттого, что помню мало,
что никого из них в живых я не застала.

Ялавр*…
Ялавр…
В волненье
Я вспомнил про детства село.

День начала Второй мировой.
Первый польский солдат неживой.
Первый польский улан, проколовший врага.
И военная правда пока не горька...

Изнурилась война, отгремела,
А он жучил нас, будто бойцов,
Наш учитель военного дела –
Лейтенант, пехотинец Земцов.

Пропыленные клены и вязы.
Виноградные лозы в росе.
Батальоны врываются в Яссы
И выходят опять на шоссе.

По тем полям, по тем дорогам,
Где друг потерян не один,
Шагал солдат из Таганрога
Через Румынию в Берлин.

Мы победим. мои – слова,
Моя – над миром синева,
Мои – деревья и кусты,
Мои – сомненья и мечты.