Страшноватый, кривоватый, он ходил: «Точу ножи!»
Голос тихий, как из ваты, как из каменной души.
Мы дразнили инвалида, рожи корчили вдали,
И швырял он, злясь для вида, мёрзлые комки земли.

И вот опять мне слышится вдали
Зловещая мелодия войны –
Гудение тревожное земли
И грохот развороченной стены

Подули осенние ветры,
Военное лето ушло.
Листву, опадавшую щедро,
В окопы к солдатам мело.

Что прожил – не достойно сожаленья,
Как водопад, что орошает дол.
Я, может, завтра должен пасть в сраженье,
Но только гордо – камнем – как орел!

В дом родной, выбиваясь из сил,
Пехотинец спешил…
Полевая дорога
К селу привела наконец

И вдруг почудилось, что где-то
На ту же ты глядишь звезду
И ждешь до самого рассвета,
Что завтра я домой приду.

Когда умрёт последний фронтовик,
Не отболят залеченные раны –
Войну напомнят нам киноэкраны
И корешки потёршиеся книг.

Ты ждешь, Лизавета,
От друга привета,
Ты не спишь до рассвета,
Все грустишь обо мне.

Приземиста, земли коснулась боком,
Посередине раздвоился ствол –
Стоит берёза около окопа,
Где бой когда-то за деревню шёл.

Май суров. Рассветы холодны.
День Победы. Снег же – только тает.
Я забыл, как было в дни войны, –
Люди о печальном забывают.

Когда весна надрежет почки
И робко выглянет листва,
Пробьются памятные строчки,
Взойдут забытые слова...

Парк мой, парк, цветы, аллеи…
Как ты юн и как хорош!
В твой простор, как вечереет,
С песней входит молодежь.

Человек склонился над водой
И увидел вдруг, что он седой.
Человеку было двадцать лет.
Над лесным ручьем он дал обет:

О боже, какая эпоха была,
а всё-таки жили. И книги читали.
А главное – пели. И даже мечтали.
И даже вершить успевали дела.

Бой откатился и совсем утих.
И тишина тревожная нависла.
Нас в отделенье – четверо живых.
И молча рядом мы стоим над Вислой.