Осенний дождик льет и льет.
Слышны войны раскаты.
А ветер злой вот-вот сорвет
С земли аэростаты.

…Населённый пункт Струна.
Шесть дворов. Один колодец.
«Необстрелянный народец», –
Окрестил их старшина.

Тихо льется ручей на камни.
Машет, машет твоя рука мне, –
Словно лебедя взлет прощальный.
Ты – как в непогодь день печальный.

Коротким было золотое детство.
Не дотянувши даже до усов,
Мы, не согнувшись, приняли наследство
В тот горький день из рук своих отцов.

От костров и от газовых камер
Понемногу развеялся дым –
Только мир содрогнулся и замер,
Ужас призраком замер седым.

Чёрных дней и ночей череда.
Бесконечной тревоги дорога.
Он сказал:
– Она так молода...

Четвёртый класс мы кончили в предгрозье,
Но мы о том не думали в тот год,
И детских санок лёгкие полозья
Неслись навстречу буре – без забот.

Ветер притаился следопытом –
Так легко секреты разузнать…
Я не меньше ветра любопытен:
– Как вам удавалось выживать?..

Он прибыл домой ненадолго, из госпиталя,
Большой, но больной и слабый.
Старухи молились, шептали: «О господи»,
Плакали горько бабы.

Я помню…
Впрочем, что я помню?
Булыжником мощённый двор
И дома óтчего костёр.

Ветер улетает на восток,
Унося берёзовый листок.
И слеза стекает по стволу,
И летит звезда в ночную мглу...

Еще от беспокойства далеки,
Не веря в то, во что мы верить смеем,
По будущим газонам и аллеям
Расхаживают важно кулики.

Смеется девчонка семнадцати лет.
Смеется в землянке, приникшей к земле.
Видать, ее шуткой какой-то поддели –
Смеется девчонка в потертой шинели.

Зори встают над полями росистыми.
Вспыхнули в небе высоком огни.
В речку весёлую ивы ветвистые
Смотрятся, будто девчонки они.

Гвозди-вести – не слухи войны
Командирам на фронте важны,
Уж потом они кости кидают.
Вот солдата призвал генерал...