Голодный обморок полей,
Внатруску – снег в лесах,
Где выгорает Водолей
В пустынных небесах.

Палила Мотовилиха из пушек.
Бывало, как концерт свой заведёт,
Из цеха выбегали мы послушать:
Царица артиллерии поёт!

Собирались старухи вечерней порой
О невзгодах своих покалякать,
А мальчишки учились науке мужской:
От обиды и боли не плакать.

Дельфины тёмные показывают спины,
Над морем теплится прозрачный холодок.
А рядом дремлет мирный и старинный
С названием прекрасным городок.

И выпало нам дивное богатство –
Всё, что любили, разом потерять,
И в чистом поле беженцами зваться,
И в тёплом пепле – родину искать.

Когда-нибудь потом, чтоб все узнали,
Мы памятник воздвигнем на века:
На самолетном сломанном штурвале –
Горящая, но твердая рука.

В мешковатых форменных
байковых халатах –
грозной Красной Армии
старые солдаты.

По большаку, в тяжёлых клубах пыли,
Шли торопливо к западу войска.
Мы у бойцов, что в речке воду пили,
Тихонько попросили табака.

Умирала бабушка Авдотья,
Подошёл черёд ей умирать.
Но душа, навек прощаясь с плотью,
Долго не хотела отлетать.

Старинный город Печенга, Петсамо.
А над обрывом звонница была.
Над самой бездной подняты упрямо,
Тяжелые видны колокола.

Ещё война гудит невдалеке,
Ночами затемняется весь город,
Находим автомат на чердаке,
На переменах поджигаем порох.

Срезанный осколками снаряда,
Словно в поле скошенная рожь,
Человек упал, а с неба градом
Сыплется свинец, как дождь...

В тревожную полночь застенка
Его привели на допрос.
Стоит пионер Гордиенко
В удушливой мгле папирос.

Война и тыл не обошла,
И были – как не быть! – потери,
И нету меры, чтоб измерить
Её жестокие дела.

За Стенькиным долом ещё громыхает,
Но тучи за дальнюю рощу ушли,
И вытянул шею дубок, обсыхая;
Зацвиркал кузнечик, детёныш земли.