Далека военная молодость,
Отоснилась давно беда,
Но всё дышит Ладога холодом,
Как тогда…

На болото ночная легла глухота.
Почему не пройти?
Почему никогда?
Через эту вот вязкую липкую тьму…

Под Ельней, под Орлом, под Минском ли...
Устав от битв и непогод,
Солдаты спят под обелисками,
А служба... Служба их идёт.

Спелым ветром налилась калина,
Ягода остыла на весу.
Мать, в дорогу провожая сына,
От него не прятала слезу.

Моих друзей не надо искать
На кладбищах городских:
В два метра длиной кровать
Кажется тесной для них.

Я помню соседей по тем временам,
Которым короткое имя – война.
Короткое имя, а память – долга…
Безмолвна деревня – по трубы в снегах.

Разыгрались парни в городки,
Разрушая звонкие фигуры.
Если удаются им броски,
То улыбок не скрывают губы.

На войне мы не были. И всё же
Мы – твои участники, война…
Чёрный голод – аж мороз по коже –
Отравил нам кровушку сполна.

Состарилась и умерла собака,
Собачий век – каких-то десять лет.
У речки возле старого барака
Заглох движок. Погас в посёлке свет.

Кровавый изверг – под Москвой,
Суров и грозен час!
Товарищ воин! За тобой
Весь мир следит сейчас!

День как день.
Но мельканье в глазах от нарядных детей.
Малоохтинский рябью лиц загорелых подёрнут,
Как бликами солнца поверхность Невы.

Не погиб под Москвой он под градом огня навесного,
В Ленинграде голодном дистрофию и голод он выстоял,
В Сталинграде горящем остался нетронутым снова
И по Курской дуге невредимым прошел через выстрелы.

Шел туда и обратно
Я с войной и без войны.
Отдыхал не многократно
У березы, у сосны

У братских у могил
Тревожней сердца стуки,
И никаких нет сил
Забыть здесь о разлуке...

Мама писем ждала
От отца с войны –
Четыре тяжёлых года,
Четыре весны.