Завалило снегом всех,
Стелется метель по скату,
И, проваливаясь в снег,
Старшина спешит к комбату.
Был город – нынче пепелище,
Кой-где развалины горят.
Над грудой щебня ветер свищет
Да вражьи виселицы в ряд.
Идут из леса партизаны,
Устали – тянутся гуськом.
Котенок черный неустанно
Всё ищет, ищет – где же дом?..
Но глянь: строфой стихотворенья,
Что с детства помнишь наизусть, –
Каштан в неистовом цветенье,
Родного переулка грусть.
Вот, кажется, за поворотом
Увидишь белую козу,
И дом – рукой достанешь. Вот он!
Сдержи себя и спрячь слезу.
Ведь каково сегодня тем, кто
Сейчас без крова, без угла?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
…В сырой землянке архитектор
Стоит, склонившись, у стола.
На чертеже – сплетенье улиц.
Дома красивы и стройны.
Сады цветущие заснули,
Как будто не было войны.
И под рейсфедером кварталы
Приблизились сюда, к реке.
Деревья парка строем встали
На берегу, невдалеке.
Но в самом центре – это что же?!
Иль подвели его глаза?
И переулок здесь проложен,
И нарисована коза…
Начальство спросит: что за чудо?!
По плану переулка нет.
Коза на чертеже? Откуда?!
Что это – глупость или бред?
Но всё, как в сказке, сохранилось,
Коза и переулок тут.
Ну как стереть, скажи на милость,
Свой уголок за пять минут?
Вы, песни юности, живите,
И ты, каштан, цвети опять!
У входа будет на граните
Белянка-козочка стоять.
Не та, которая пропала,
Другая – волк не страшен ей, –
Та самая, что мне сказала:
Живи и не руби корней.