На вахте, на Охте, где свалены бревна,
То ахнет, то охнет Марья Петровна.
Вот грохнула бомба… за нею – другая.
Ох, только не в дом бы, – в Неву бы, туда ей!
Здравствуйте, мама и Танечка-плакса!
Мурлыка Федот – паникер и обжора –
Опять перепачкался черной ваксой
И выдрал кусок маскировочной шторы.
Чем наказать нам злодея Федотку?
Папа ему пригрозил скипидаром.
Есть ли у вас там речка и лодка?
И есть ли на лодке компас и парус?
А в поле, наверное, много ромашек
И низко летают жуки-носороги…
Можно ль варить у вас манную кашу
Во время сигнала воздушной тревоги?
У наших соседей все двери на пломбах;
Играть во дворе теперь не с кем стало.
А ночью фашисты фугасною бомбой
Разрушили дом за Обводным каналом.
Я вовсе не бегал туда, где кричали
В больничных халатах какие-то люди;
Меня не пустил милицейский начальник, –
Как крикнет, усатый: – Давайте не будем!
Теперь мы не ставим лапшу за окошко.
А папа сказал мне негромко и хмуро:
– Маме не надо писать про бомбежку –
Письма на почте читает Цензура.
Я же Цензуре дам фигу с пакетом, –
Пусть проверяет, глазища таращит!
А сам опущу настоящее, это
Письмо незаметно в почтовый ящик.