Меня нашли в четверг на минном поле.
В глазах разбилось небо, как стекло,
И всё, чему меня учили в школе,
В соседнюю воронку утекло.

Мы несли его к могиле
На плечах лесной тропой.
Тучи серые сорили
Вперемешку снег с крупой.

Отступать на восток не хотели,
И в санбатах походных не раз
Слишком долго и трудно болели
Пустяковые раны у нас.

Когда в Касимов приезжаю,
Где годы детские прошли,
Я с тихой грустью вспоминаю,
Как мы, настырные, росли...

Под рукою – вода.
Под другою – вода.
И направо – беда,
И налево – беда.

…Населённый пункт Струна.
Шесть дворов. Один колодец.
«Необстрелянный народец», –
Окрестил их старшина.

Голубыми небесными тропами
Из-за моря, где жили зимой,
Снова гуси летят над окопами,
По весне возвращаясь домой.

Тоска одной в беде бессонной,
Сидеть без дела не смогла:
На оборонный, на патронный
В войну работать мать пришла.

Чёрный диск,
Словно лодка без вёсел,
Покачнётся и поплывёт…
И судьбу на семьдесят восемь...

О чем глаза твои молчат?
О чем сирены мне кричат?
Дымится дальняя дорога.
Срывает с отчего порога.

Мы шли. Сиял огонь во мраке.
Горели ноги в сапогах.
Соль выступала на рубахе,
И пыль скрипела на зубах.

Теперь осталось вспоминать
О том, как, молоды и рьяны,
Раскапывали мы курганы,
Чтобы историю познать…

А мы сидели за столом,
Ребята молодые.
Магнитофон нам пел о том,
Что годы – золотые…

Первый гром сорок пятого года
Прогремел под раскаты салюта;
Возвещала природа как будто
О великой Победе народа!

Тётя Шура проживала в Ленинграде.
И среди немногих выжила в блокаде.
Клей варила. По утрам впрягалась в санки.
И тащилась за водою до Фонтанки.