Войну, как в небыль, унесло,
В сирени мирной тонет улочка.
Но, как и прежде, за село
Выходит в белом Дарья-дурочка.

Опять томит меня улитка
Беды, ползущей на восток.
Вдали колышется Магнитка,
Где выдаётся кипяток.

В те дни у лавки угольной,
У хлебного ларька,
Где очередь сутулило
От злого сквозняка

Слышу лишь сердце стучащее.
В строю за оградой простой
Стоят обелиски дощатые,
И каждый – под красной звездой.

Ты дошел до Берлина – есть правда над нашей судьбой.
Где ты был, как ты выжил в проклятом году невоспетом?
В партизанских болотах? В лесах, окруженных пальбой?
В отступающих армиях?.. Впрочем, не стоит об этом.

От старых ран отец наш умер,
Оставив пенсию семье
И нас оставив в вечной думе:
Как быть, что делать на земле.

«Привет с дороги! Здравствуй, Сапура!
Поздравь меня – хожу теперь в шинели.
Мы сели в эшелон позавчера
И думаем сегодня быть у цели.

Вижу я:
Походным шагом ровным
Ты идёшь бессменным часовым
По холодным вышкам танкодромным...

Возвращались солдаты с войны.
По железным дорогам страны
День и ночь поезда их везли.
Гимнастерки их были в пыли

Я давно не жалею нимало,
Что в село не летаю своё.
Мне достаточно мать рассказала
Про военное наше житьё.

Бейте, бейте шомполами –
Всё равно не закричу!
На решетке, сжав зубами,
Гайку ржавую верчу

Скатерть белая с темной каймой,
Три стакана, огурчики горкой:
– Толя, пей – это твой!
– Гриша, пей – это твой!

Был дом. Была с наивной верой
Подкова врезана в порог.
Но пал на камни пепел серый,
А дом бегущий немец сжёг.

Когда он играл на гармошке губной,
Взор угасший как будто в себя обратив,
Понимал или нет – ведь немецкий мотив
Пахнет только что кончившейся войной?

В Германии хотелось мне увидеть один Рейхстаг.
И я его увидел.
Пусть нет на нём АВТОГРАФОВ ПОБЕДЫ,
Их стёрли, перестроили Рейхстаг...