Нам котелками нынче служат миски,
Мы обживаем этот мир земной,
И почему-то проживаем в Минске,
И осень хочет сделаться зимой.

Я вижу залы – залы ожиданья.
И вечером, и предрассветной ранью –
Под вечно голубым плафонным небом.
Здесь время неподатливо, что камень.

Мы с тобой из-за парты
На войну уходили.
Не в вагоне плацкартном
Мы по жизни катили.

Пусть в грозах фронтовых ночей
Я мёрзну и не сплю, –
За счастье родины моей
Я всё перетерплю.

По дорогам машины, пыля,
мчатся – время опережая,
отдают комбайнам поля
груз пшеничного урожая.

Скошены последние гектары,
Не найдёшь в полях ни колоска.
Перебором тихих струн гитары
Осень приплыла издалека.

Помню: Настя читает,
Мать сидит за столом
И с письмом начинает
Разговор,

В тот вечер холодный,
В тот вечер
Ты долго за ротою шла.
Как ворон, на скорбные плечи...

Враг сыпал с неба бомбы градом,
Горел разъезд среди берез,
И, развороченный снарядом,
Шипел бессильно паровоз.

Накануне конца той великой войны
Были вешние звезды видны – не видны
За белесою дымкою ночи.
В полусне бормотал настороженный дом,

Я разучился плакать на войне,
Когда терял под пулями друзей.
Их голоса звучат еще во мне.
И что ни год, все горше, все слышней.

Как трудно осмыслить такое соседство:
и сводки войны, и букварь на уроке.
Ах, дальняя память! Ах, память-наследство.
И сроки твои – бесконечные сроки.

Кругом ни души, ни звука,
Только они одни –
Два задушевных друга,
Два героя войны.

Землянка низкая темна.
Печурки маленький пожар.
Взяв заявленье, на меня
Взглянул с улыбкой комиссар.

Руин страны зияет след!
Здесь всё заброшенно-велико –
И мельница на белый свет
Багровые бросает блики.