Я костыли себе готовлю сам,
В бору березку постройнее выбрав…
А здорово досталось бы лесам,
Когда б в боях нас столько не погибло

Растает снег, и зацветет сирень.
В сирени соловей не петь не может.
Пусть на руинах черных деревень
Обугленные ветки ветер гложет;

Война приносит горе людям:
Мужчинам – смерть, их жёнам – боль.
Как ты велик и безрассуден,
Мальчишка, уходящий в бой!

Год 52-й
играет на трубе.
Пот над головой
в сиротской синеве.

Кому не сладко пережить сначала
Тот самый знаменитый миг,
Когда у Белорусского вокзала
Стоял отвоевавший фронтовик!

Над Дунаем тополь гибкий
Вздрогнул раненой корой.
И вздохнули робко скрипки
На разбитой мостовой.

1939 ГОД
Сорок один джигит –
Сорок одна весна.
Дружба – не видно дна.

Я помню этот светлый дом…
Его бетонная громада
Глядела верхним этажом
В простор Таврического сада

Мир не забудет этой даты.
Мороз рождественский трещал.
Ступал на землю сорок пятый,
Что стать победным обещал.

Мы должны это сделать, люди, –
Рассказать о фашистской челяди,
Чтобы мир – тот, где нас не будет –
Знал, как нас истребляют нелюди.

Чудом иль не чудом, но из боя
Вновь я вышел цел и невредим.
Материнскою твоей тоскою,
Видно, в самом деле я храним.

По Староладожскому каналу происходил сенокос.
Колокольчики –
маленькие поднебесные люстры –
излучали оттенки неба.

Мне помнятся друзья мои, солдаты:
Южане, волгари, сибиряки,
Обстрелянные дерзкие ребята,
Окопные жильцы – фронтовики.

От Смоленска до Брянска
Путь наш лёг по весне.
По могиле по братской
Здесь на каждой версте.

Бой за лесом затих. И солдат отдыхал.
Он три ночи не спал, он устал – так устал!
Он окопы копал, выбивался из сил,
Он гранаты бросал, в штыковую ходил.