Я особо чувствителен к ожиданиям,к ожидающим, ждущим, надеющимся,потому-то снится мне ангел страданиянад окопами, бомбоубежищами.
Читать
Белой ночью на Ладоге плачут кукушкиДа звенят по кустам комары…Поутру распахнут свои ставни избушки,Поутру застучат топоры.
Когда я раненый лежал в пыли,Страдая от удушливого жара,Не отличая неба от земли,Артиллерийских залпов от кошмара,
Я помню эти выстрелы в ночи.По-волчьи выли бабы на печи.Казалось каждой в этот страшный час,Что мужа расстреляли в сотый раз.
Калитку и дверь откроетСквозняк. Забор поник.Когда-то здесь жили трое:Икона, старушка, старик.
Салюты –счастья минуты.Рядом идём по Манежной,точно и я прикрыта
Война − жесточайшая проба.Но женщина любит − до гроба!..Сопрела солдатская роба…А женщина любит − до гроба!..
Нам время – только до рассвета,И мы спешим, и мы ползем,Ползем, но снова нас ракетаВжимает злобно в чернозем.
В Аллаха верил, почитал пророка,Старался жить, как поучал Коран,И соблюдал посты от срока к срокуМой дед трудолюбивый Рамазан.
Средь вспышек розовых в тумане,Средь бело-чёрно-красных тучДва самолёта, как в капкане,Держал и вёл наклонный луч.
Мы попрощаемся в КронштадтеУ зыбких сходен, а потомРванется к рейду легкий катер,Раскалывая рябь винтом.
Мы «юнкерсы» по контурам узнали.Зловещий гул забудем их едва ли.Они летели, закрывая небо.Я в рожь упал, в щемящий запах хлеба.
Под небом жарким, как огонь,Лежала степь, сухая, словноВ морщинах старая ладонь.От зноя марево сгустилось
Кто в эти годы воевалНа полуострове Рыбачьем,Тот не забудет серых скалИ дней, которым счёт утрачен.
Был пленный немец тощ и жалок.«Капут, – он бормотал, – капут!»Я протянул ему в подарокКисет солдатский табаку.
Впереди колоннЯ летел в боях,Я сам нащупывал цель,Я железный слон,
Снаряды грызли землю Сталинграда.Вскипала Волга. мертвый плыл паром.Горбатый, грязный, как исчадье ада,Немецкий танк поднялся над бугром.
Стоит, беспомощный и жалкий,В лохмотьях крупповской брониНемецкий танк у перелескаПод вешним проливным дождем.
Рвутся звонкие мины на пашне,Где мы в землю зарылись по грудь…Если б кто-нибудь знал, как мне страшно!Не узнал бы о том кто-нибудь!
За тридевять земель бушует пламяИ превращает города в золу,А здесь война стоит перед глазамиНа каждом повороте и углу.
Окончен бой. Я вышел на дорогу –Хотелось мне на пашни поглядеть,Чтоб успокоить ратную тревогуИ сеять только зерна мира впредь.
Откройте люки настежь – пусть покав наш дом стальной ворвется свежий воздух:нам, может, в этом танке жить века,
В который раз, построив танки ромбом,фашисты шли на приступ – цепь за цепью.Оглохшие от пушечного грома,мы от огня укрылись в старой церкви.
Он полз вперед совсем по-черепашьи,Нащупывая пушкой наш заслон.Ревели под приплюснутою башнейПолсотни тонн брони, налитой злом.
Пробиться к Прагер-плац рывком не удалось.Орудья, скрытые в вечернем полумраке,Простреливали улицу насквозь,Отрезав нам дорогу для атаки.
Умолкла дробь, и барабан застыл,Натянутой поблескивая кожей…На черном фоне белые крестыНа пауков засушенных похожи.
Все стихи, Книга 2, 1945
Все стихи, Книга 1, Год не указан
Все стихи, Книга 3, Год не указан
Все стихи, 1941, Книга 3