В военной суете вокзала
Проезжий люд сновал, жуя.
Прощаясь, мама мне сказала:
«Тебя уж не увижу я».

Здесь война рубежи столбила
И дороги костьми мостила,
Здесь хлеба на крови растут.
Я тебе обязана хлебом...

На мамаевом кургане тишина,
За мамаевым курганом тишина,
В том кургане похоронена война,
В мирный берег тихо плещется волна.

…Он такой же – полон думки,
Из одних с тобою мест.
На его зеленой сумке
Пламенеет красный крест.

Нет имени у этого пригорка.
Без имени кто наспех здесь зарыт.
Трава пожухла, и земля прогоркла,
и безымянный ветер шелестит.

Послушай меня: я оттуда приехал,
Где, кажется, люди тверды, как гранит,
Где гневной России громовое эхо,
Вперед продвигаясь, над миром гремит.

Не назову счастливым детство,
Безрадостным не назову,
И не найду, куда мне деться
От дум, которыми живу.

Звучал кавалерийский марш,
Короткие слова приказа.
Вершился бранный подвиг наш
В просторах северней Кавказа.

Приснилось мне: идут в атаку
Три роты, впереди – комбат.
И странно: в сизом полумраке
Я вижу вновь своих ребят.

Нам общее – вершина, ветер, небо
и то, что видел ты ещё как храм,
а я – уже скорей как небыль
иль боль камней от незаживших ран.

Деревня лет военных,
Хромает мужичок.
Глядит он дерзновенно,
Для баб он нынче – бог.

Что ж, нам уже за пятьдесят сегодня –
Как будто за спиной легла черта.
И как мираж – косынки тех девчонок,
Что в школу с нами бегали тогда.

Хотелось: крылья грохнуть оземь,
плуг нацепить – и бороздой…
…Пахали женщины на оземь
в степи за взлётной полосой.

На папертях мы хлеба не просили.
Когда же не хватало и другим,
Мы, дети дальней тыловой России,
Как бабками в игре, делились им.

Нам зарево пожаров освещало
Дорогу от села и до села.
Но в нас сильнее ненависть пылала,
И, хоть прошли с боями мы немало