Тучи низко идут над Кремлёвской стеной,
В небе отсвет знамён войсковых.
Мы деревни сдавали высокой ценой,
Оттого лишь не сдали Москвы.

Есть в мире горы, что превыше туч,
Вершин их облака не достигали.
С их высотой сравнится он едва ли –
Курган Мамаев, брат приволжских круч.

Когда зима установилась,
Они кололи кабана.
Свинячьим визгом жизнь взмолилась,
И вдруг содеялась черна…

Достались мне часы в наследство,
На чёрном фоне – красная звезда.
Мне новые купить давно по средствам,
Но эти мне напоминают детство,
Отца, Победу, бедные лета.

С дороги глянешь пристально –
Теряются вдали
Не крыши – треугольники,
Как те, что не дошли.

До фронта путь – полсотни верст
По мерзлой в рытвинах дороге.
С небес глаза печальниц-звезд
Глядят обозницам под ноги.

С годами глубже в детство забираясь,
Найду костёр под пологом лесным.
О, радость! О, щекочущая сладость –
Тот, от ноздрей не отлетавший дым!

Ночь бела, как глаза белофинна,
Нестерпимо бела.
Как серебряный призрак, машина
По дороге плыла.

Мне было страшно на войне,
Но билась ненависть во мне
И душу так нещадно жгла,
Что страх она превозмогла.

А как мы фронту помогали?
Что тут ответить? Мы пахали.
А кто поменьше, те пололи
В сибирском ли, в узбекском поле.

Сколько было детей на Крестовском
до войны!
Я видел – сотни!
По именам...

…И поселилась тишина
В избе над камской кручей.
Мать что-то вяжет у окна.
А сын уроки учит.

Терпелив, и находчив,
И тверд, как булат,
До чего ж ты отходчив,
Русский солдат.

Он первым вернулся из бойни,
Обрубленный чёрным огнём.
Отчаянный сумрак запойный
Безжалостно выстудил дом.

Есть у моих товарищей-танкистов,
Не верящих в святую мощь брони,
Беззвучная молитва атеистов:
«Помилуй, пронеси и сохрани».