НА РОДИНЕ
На родине поля без края,
В зелёном мареве леса,
Здесь наши дети вырастают
И обретают голоса.
Моя бабушка –
мать председателя колхоза –
до конца своих дней
машин сторонилась.
Ни разу не села в легковушку с отцом.
А ещё по селу о ней слухи ходили,
что веровать в Бога
она перестала
в 42-м,
когда похоронку на третьего сына
письмоносица Марфа ей принесла.
Но рядом с электросчётчиком,
спрятанным под ситцевую занавеску,
в красном углу
у нас пребывала икона –
Божья Матерь
с ребёночком на руках.
Бабушка длинные взоры выцветших глаз
к ней отсылала,
только потом
за дела принималась:
тесто месила, корову доила,
воду в замшелые кадки из речки носила,
хворост,
целебные травы в лесу собирала,
меня, чумазого, пестовала…
У бабушки был сундук –
с крышкой, обклеенной изнутри
цветастыми обёртками
довоенных конфет.
Когда она его открывала,
празднично пахло в избе
яблоками и мылом.
Со дна сундука
бабушка блёклую карточку доставала
и словно бы в забытьи
глядела в неё,
молчала.
А бывало, меня к себе подзывала
и, на затылке пригладив вихры,
пальцем корявым
по карточке тихо водила:
«На-к, на дядьёв своих погляди.
Это вот – Павел.
Это – Сергей.
А это – Гаврил.
Как я Бога просила!
Вымолила
только отца твоего.
Вот он сбоку сидит…»
На свете давно моей бабушки нет.
И папа под красной звездой на погосте.
…И часто снится мне сон:
отец за рулём,
Павел, Сергей,
Гавриил на заднем сиденье.
И бабушка с ними
весёлая едет!
Едет – ничуть не боится…
А пыль
из-под колёс
мне глаза
застилает.