Я в бой иду. Прощай, до встречи скорой,
Моя родная старенькая мать!
Ты в жизни много испытала горя,
Не надо сердце грустью волновать…

Нам зарево пожаров освещало
Дорогу от села и до села.
Но в нас сильнее ненависть пылала,
И, хоть прошли с боями мы немало

Спой ты мне про войну,
Про солдатскую жену,
Я товарищей убитых
Как сумею помяну.

Людское жильё.
Не село,
не деревня:
На Каменке-речке –
Обычный кордон.

Возносится песня,
как птица,
Звенит
надо мной

Затих прибрежный ветерок,
Волна шуметь устала.
Стоит на море островок,
Каких у нас немало.

В меня не ударила пуля:
меж нами – время стеной,
и те, кто в боях не согнулись,
и те, что домой не вернулись,
посечённые войной.

Как звонок этот зимний воздух,
Как много в нем тепла,
Когда в зеленоватых звездах
Береговая мгла,

Вошли в село: ни хат и ни людей,
И потому не сделали привала.
Одна березка – седины белей –
Нас, как сестра, приветливо встречала.

Я много ездил по Земле,
Войной израненной, где ныне
Растёт крапива на золе,
Гудят колокола Хатыни…

С надрывом, словно сигнал тревоги,
Завыл в порту судовой гудок…
И в памяти снова – дороги, дороги,
Тревожный прифронтовой городок.

Высота врезалась в рощу клином
И жила под ветром, на дожде,
С маленьким гнездом перепелиным,
С желторотым птенчиком в гнезде.

…Где-то там, по соседству, закончив свой труд,
Одинокие женщины хором поют.
Чей-то голос выводит тревожным ключом:
«Так скажите хоть слово, сам не знаю о чём…»

Начиналось с медных труб.
А потом –
В огонь и в воду.
Навзничь.

Бомбовозы ровными рядами
Шли и шли угрюмо на рассвет –
Высь покрылась черными крестами,
Будто это кладбище над нами