Ты знаешь, мама, я не воевал...
Ты знаешь, мама, я не воевал,
Меня ты родила под мирным небом,
Я под Москвой в снегах не замерзал
И на дуге под Курском тоже не был.
Сжирал огонь программки и билеты,
Горячим пеплом осыпая нас,
За зданье Королевской оперетты
Шёл бой без передышки пятый час.
Весёленькое было представленье:
На этом, на последнем рубеже
Сражался враг с большим остервененьем,
Засев на самом верхнем этаже.
Но тут среди отбитой позолоты,
За грудой бутафорских грязных лент
Один боец из нашей третьей роты
Наткнулся на знакомый инструмент.
И в перебранке пулемётов вздорных,
Перебивая фальшь визгливых нот,
На завитке серебряной валторны
Исполнил легкомысленный фокстрот.
«Тебя здесь нет, а сердце так тоскует…» −
Сыграл солдат со страстью и мольбой…
И возглас удивлённый сверху: «Ruhe*!» −
Остановил ожесточённый бой.
«Тебя здесь нет…» – тепло, проникновенно
Звучал фокстрот и бился в вышине,
Как отголосок жизни довоенной,
Забытой в надоевшей всем войне.
И нам внизу, и немцам на галёрке
В желании скорей обнять детей,
Вдруг показалась горькой, очень горькой
Бессмысленность насильственных смертей.
Летели вниз, белея, словно флаги,
Предвосхищая наш последний штурм,
Обрывки разлинованной бумаги –
Листы из несгоревших партитур.
Нам больше не хотелось быть врагами,
Был лишь войной измученный народ…
А ветерок насвистывал над нами
Наивный легкомысленный фокстрот.
* «Тихо!» (Нем.)