…Мы падали. Никто не делал гроба.
И только, раскаленной добела,
В груди у нас не остывала злоба –
Она и поднимала, и вела.

«Как на отца похожа!» –
Реже слышу теперь,
Реже меня тревожит
Спазмами боль потерь.

Попал я в лагерь из тюрьмы в такой,
Где комендант стал неплохим поэтом!
Рифмует он ладонь с моей щекой
И звучной рифмой хвалится при этом.

Война… и под набрякшим небом,
Уже не мысля ни о чем,
Давлюсь холодной пайкой хлеба
Я над блокадным котелком…

Наверное, это к вёдру,
Когда комары в осоке,
Наверное, это к вёдру,
Когда по лугам туман.

Я вышел живым из боя,
вернулся на отчий порог,
но не дает мне покоя
на сердце войны ожог.

Апрель тревожил нас недаром.
Ужель пришел конец пути?
Берлин, охваченный пожаром,
Сутулит кирхи впереди.

Когда незнакомый товарищ убит,
И весть пройдет, как волна, –
Особенно смерть не удивит.
Ты скажешь: «Ну что ж, война».

Друг, прости этих строк торопливых тоску:
Я иначе писать не могу.
Это хриплым и трудным дыханьем войны
Были песни мои рождены.

Барон фон дер Пшик
Покушать русский шпик
Давно собирался и мечтал.
Любил он очень шик,

На печке и на стенах лед.
Молчит все время репродуктор.
Блокада. Сорок первый год.
Сегодня выдача продуктов.

Солдатские дороги,
Коричневая грязь,
С трудом волочишь ноги,
На климат разъярясь.

Тёть Феша вымыла раму,
Отставила раму в сторонку.
От мужа ждала телеграмму,
А ей принесли похоронку.

Фольклор военных лет
Я славить не устану.
«Проверено. Мин нет.
Ефрейтор Полуянов».

Нет, не иконы я славлю сейчас:
Вспомнился холод,
В трубе завывало.
Ранние сумерки в доме у нас...