НА НЕВСКОЙ ДУБРОВКЕ*
Земля здесь столько вёсен не рожала…
Я вижу: человек немолодой
берёт комок, тугой, горячий, ржавый,
и, разминая, сыплет на ладонь.
Мимо станции Успенской –
От заката на восход –
В эшелонах длинных с песней
Ехал сорок пятый год.
Ждали мамы на перроне –
Похоронкам вопреки:
В том ли, в этом ли вагоне
Их кровиночки-сынки.
У моей печальной бабушки
Узелок белел в руке,
Принесла она оладушки
В поминанье о сынке.
Он сказал: «С германцем сладим,
И на празднике моём
Испеки тогда оладьи.
Живы будем – не помрём».
Да погиб её Василий
Смертью храбрых на войне,
Заслонив собой Россию,
Став посмертно дядей мне.
И она, печаль осилив,
Раскрывала узелок,
Говорила: кто Василий,
Пусть берёт, как мой сынок.