Он лежит в многолюдной палате.
Каждый день прихожу я к нему.
Каждый день в лихорадочном взгляде
Вижу что-то. А что – не пойму.
Каждый день медсестра молодая
С раздражением мне говорит,
Что, не больше всех прочих страдая,
Чаще всех он её материт.
Ах ты, девочка с профилем гордым!..
Ты зачем так крахмально-бела?
Отвернулась. Газету с кроссвордом
Повертела в руках – и пошла...
Это верно: его разговоры
Хоть кого до греха доведут.
Тридцать лет он работал шофёром,
Сердцем прост и характером крут.
Отдыхая от рейсов тяжёлых,
Слушал радио (тут не дыши!),
Пел про Стеньку, читал про монголов.
Пил, конечно. И пил – от души.
Горько морщился, рот утирая.
После третьей – уже во хмелю –
Вдруг как крикнет: «Не надо мне рая!
Вы мне Родину дайте мою!»
А под «Песню индийского гостя»
Как-то влажно теплел его взгляд:
«Ну и люди! Ведь кожа да кости!
А поди ж ты – коров не едят».
На старуху бывает проруха –
И ему было знать не дано
О «загадках славянского духа».
Он о них и не слыхивал... Но
В Кёнигсберге, душою сержанта
Вспомнив детство в рязанской избе,
Показал он праправнукам Канта*
Эти самые «вещи в себе».
Как я ждал его!.. Помнится, летом
Он пришёл. И вот тут началось.
Сколько песен им было пропето!
Сколько маминых слёз пролилось!
С ним делившая радость и беды,
Лишь она всё понять в нём смогла,
Если так же, как с фронта с победой,
С автобазы с получкой ждала.
Ну а я – в десять лет я увидел,
Что родного в нём нет ничего.
Боже, как я его ненавидел!
Даже смерть призывал на него!
И мечтал возле мамы избитой:
Подрасту – ничего не прощу.
Мама! Все до единой обиды,
Все обиды твои отомщу!
Ах ты, жизнь, неразгаданный ребус…
Кабы знать, кабы знать наперёд,
Что его переедет троллейбус,
Переедет – и дальше пойдёт,
Что успею и я провиниться
Перед мамой не меньше отца,
А его в этой самой больнице
Буду с ложки кормить, как мальца!
Ах ты, жизнь!.. Залечить твои раны
Ангел в белых одеждах грядёт.
Где-то в Индии зреют бананы,
Под Рязанью картошка цветёт.
Хоть бы шелест больничного сада,
Хоть бы шелест с собой унести!
Губы шепчут, что рая – не надо...
Ты прости меня, папа. Прости.
*Иммануил Кант – немецкий философ, родоначальник немецкой классической философии, стоящий на грани эпох Просвещения и романтизма.