Шумел сурово Брянский лес,
Спускались темные туманы,
И сосны слышали окрест,
Как шли на битву партизаны.

Низкое небо.
Подводы.
Ночь.
Непокой.

Война, как буря, пронеслась,
И небо снова в синеве.
Но пороха следы у глаз –
Он опалил ресницы мне.

Зарастает чистый сад,
лето дразнит.
А года летят назад,
словно в праздник.

Сердце у солдата велико ли?
Как и все обычные сердца…
А Россия, говорили в школе,
На земле без края и конца.

Я всей жизнью своей виноват
И останусь всю жизнь виноватым
В том, что стал Неизвестный Солдат
Навсегда Неизвестным Солдатом.

Мир еще не знал таких сражений.
Мы у всей планеты на виду
Испытали горечь отступлений
В сорок первом яростном году.

Первый гром сорок пятого года
Прогремел под раскаты салюта;
Возвещала природа как будто
О великой Победе народа!

Мне отец оставил орден и тесак,
толстый свитер и старинный фотоснимок,
кровь армянскую и память, будто знак
на пустынных перекрёстках Крыма.

Усеяны поля, дороги, тропы
Горячим пеплом, грудами костей…
Сюда вели пути со всей Европы,
Обратно людям не было путей.

Людей, которых нет, ушедшие следы…
До ниточки, до зёрнышка златого
Уйдёт в напев таинственное слово –
Вновь оживут отцветшие сады…

Вечная слава героям
И фронтовое «прости».
Фронт не поможет Второй им,
А мог бы им жизнь спасти.

Я приду, жди меня из свинцовой пурги,
От нее поседела моя голова.
И к тебе прилетят, не настигнут враги,
Мои теплые, полные ласки слова.

Снегопад лохматой лапой
Прошуршал, весной гоним…
Я во сне кричала: «Папа!..» –
И бежала я за ним.

Застряла кухня – не беда,
Он лишь ремень подтянет туже,
Но после боя, как всегда,
Солдату сон, хоть малый, нужен.