Вот опять я спозаранку
Чемодан свой выношу
И по рельсовой Казанке
В город юности спешу.

Показал мне парень местный
Тёмный омут, где с войны
Мотоцикл стоял немецкий –
Руль блестел из глубины.

ли солдаты в прожжённых и пыльных одеждах;
Облегчённо вздыхало село: «Наконец!..»
Я стоял напоказ, обогретый надеждой:
Кто узнает меня, тот и есть мой отец.

Впервые – не видеть бы вечно! –
Я видел, как плыли тела,
И кровью тогда человечьей
Большая река зацвела.

Будоражат память мне детства отголоски,
И змеится, вдаль скользя, колея повозки.
Ось колёсная с утра дёгтя переела –
Густо мажется трава следом то и дело.

В то утро мы забыли о войне.
Мы радовались солнцу и весне,
Всем классом спорили о славе и любви,
О Жанне д’Арк* и о бессмертном Данко**...

На тихую юность, залитую светом,
Спускается сумрак военного дня…
Так группа десанта, сносимая ветром,
Спускается в море чужого огня.

Снегири на улице свистят.
Грудки оперённые красны.
В тальниках, как яблоки, блестят
Маленькие вестники весны!

Село, церквушка-голубятня,
Полнеба галочьего грая,
И босоногие ребята
В войну на кладбище играют.

Каждый по-своему
утверждает себя.
Один расписывается на храме:
«Здесь был Вася»...

Кольцо огневое все туже сжималось.
Голодный, холодный, промерзший насквозь,
На кромке земли, как скала, возвышаясь,
Стоял Ленинград, наш могучий форпост.

В шумном зале блестели колонны,
Алый лозунг кричал со стены:
«Патриот, укрепляй оборону!
Всё отдай на защиту страны!»

Мне было в том году неполных десять,
Когда пришёл фашист в начале дня,
Чтобы меня в моём саду повесить
Или в моей же хате сжечь меня.

Из глубины расейской,
Из отдалённых сфер
Возник тот, с виду сельский –
Три «Славы»! – кавалер.

Сердечный друг мой пишет так:
«С войны вернусь, дожидайся меня».
Стану с войны дожидаться тебя, –
Сокруши врага, героем вернись!