Мы с тобою не лыком шиты
И не скроены кое-как.
Если были однажды биты –
Значит, битым был трижды враг.

Герои не успели постареть,
Они – земли сиянье и свеченье –
Уснули у притихших батарей
Давно уже минувшего сраженья.

Ой, березы да сосны,
Партизанские сестры,
Вы поете с ветрами всегда.
Слышу сердцу родную

Бьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза.
И поет мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.

Враг приближался к городу лесному
В начале памятного ноября.
И, к дальнему прислушиваясь грому,
На Запад багровеющий смотря

Я всей жизнью своей виноват
И останусь всю жизнь виноватым
В том, что стал Неизвестный Солдат
Навсегда Неизвестным Солдатом.

Мы из столбов и толстых перекладин
За складом оборудовали зал.
Там Гамлета играл ефрейтор Дядин
И в муках руки кверху простирал.

О боже, какая эпоха была,
а всё-таки жили. И книги читали.
А главное – пели. И даже мечтали.
И даже вершить успевали дела.

…Качался ветер озорной,
Склонялась вечность надо мной.
Деньки, как листья, ворошила…
Отцы покончили с войной.

И такой ещё случай был.
Ну совсем небывалый случай:
Он деревню свою бомбил,
Будто бочки бросая с кручи.

Два камня – и готова крупорушка.
Из говорливой жести – желобок...
Всё горе перемелет и порушит,
а заодно – пригодный на пирог

Я родился в деревне,
В крестьянском роду,
Под городом древним
В двадцать первом году.

Деревни нет – зола да печь с трубою…
Сменяют нас. Выходим мы из боя.
Мой друг убит. От горя горло сжалось.
Гляжу вокруг: как мало нас осталось…

Мама! Тебе эти строки пишу я,
Тебе посылаю сыновний привет,
Тебя вспоминаю, такую родную,
Такую хорошую, слов даже нет!

Вами, сударь, нынче недовольны все,
Более чем кем-либо досель.
Ваши возмутительные вольности
Тщательно заносятся в досье.